2016年職稱俄語閱讀資料：紅樓夢第三十一回（二）
– Ты куда?
– К матушке, – ответил Баоюй.
– Зря! Не надо позорить Цинвэнь! Даже если она хочет уйти, с таким делом торопиться не
следует. Успокоишься, гнев пройдет, а потом, при случае, заведешь об этом разговор. Ес
ли же пойдешь прямо сейчас, матушка поймет, что это неспроста.
– Ничего она не поймет, я просто скажу, что Цинвэнь хочет уйти и все время скандалит, –
возразил Баоюй.
– Когда это я скандалила и говорила, что хочу уйти? – со слезами воскликнула Цинвэнь.
– Вы сами на меня напустились, а теперь я же и виновата. Что ж, идите, докладывайте! Че
м уйти, я лучше разобью себе голову!
– Странно! – заметил Баоюй. – Уходить не хочешь, а скандалишь! Но скандалов я не вын
ошу, так что лучше нам расстаться!
Баоюй решительно направился к выходу. Сижэнь забежала вперед и опустилась на колен
и, преградив ему путь.
Остальные служанки, которые за дверьми прислушивались к разговору, ворвались в ком
нату, тоже стали на колени и принялись умолять Баоюя не прогонять Цинвэнь.
Баоюй поднял Сижэнь, велел встать остальным, а сам сел на кровать и со вздохом обрати
лся к Сижэнь:
– Посоветуй, как быть! Я страдаю, а никто меня не жалеет!
Баоюй заплакал, а вслед за ним и Сижэнь. Цинвэнь хотела что то сказать, но тут появилас
ь Дайюй, и Цинвэнь поспешила уйти.
– Такой большой праздник, а ты плачешь! Неужели поссорились из за пирожков с рисом
? – спросила Дайюй.
Баоюй и Сижэнь улыбнулись.
– Впрочем, я все понимаю, можешь не отвечать, – добавила она, похлопав Сижэнь по пле
чу, – лучше скажи, что у вас с супругом произошло? Может быть, помирить вас?
– Зачем вы шутите, барышня? – отодвинувшись от Дайюй, промолвила Сижэнь. – Ведь я
простая девчонка!
– Ну и что же! – возразила Дайюй. – А я считаю тебя золовкой!
– Зачем ты над ней насмехаешься? – с упреком сказал Баоюй. – Пусть даже так, но сплет
ничать могут другие, а ты не должна! Сижэнь этого не перенесет!
– Барышня, вы и представить не можете, как я страдаю! – воскликнула Сижэнь. – Я буду
служить ему до последнего вздоха!
– Не знаю, как другие, а я непременно умру, оплакивая тебя! – вскричала Дайюй.
– Тогда я стану монахом! – решительно заявил Баоюй.
– Попридержал бы язык! – одернула его Сижэнь. – Нечего болтать глупости!
Дайюй зажала рот, чтобы не рассмеяться, и сказала:
– Ты уже дважды обещал стать монахом! Отныне буду записывать все твои обещания!
Баоюй понял, что она намекает на их недавний разговор, и улыбнулся. Дайюй посидела н
емного и ушла.
Пришел слуга и сказал Баоюю:
– Вас приглашает к себе старший господин Сюэ Пань.
Пришлось Баоюю пойти. Сюэ Пань хотел выпить с Баоюем вина, и отказаться было невоз
можно. Уже на закате Баоюй возвратился к себе и увидел, что во дворе на тахте кто то сп
ит. Баоюй подумал, что это Сижэнь, тихонько подошел и толкнул спящую в бок.
– Что, уже не болит? – спросил он.
Но оказалось, что это Цинвэнь. Она повернулась и недовольным тоном произнесла:
– Опять пристаешь!
Баоюй сел на тахту, привлек девочку к себе и улыбнулся:
– До чего же ты стала гордой! Утром я сказал тебе слово, а ты в ответ – десять! Это бы л
адно, но зачем ты напустилась на Сижэнь? Ведь у нее были самые добрые намерения!
– И без того жарко, а ты прижимаешься! – сказала Цинвэнь, пропустив его слова мимо у
шей. – Что подумают люди, если увидят? Ведь я даже недостойна сидеть рядом с тобой!
– Сидеть недостойна, а лежать? – с улыбкой спросил Баоюй.
Цинвэнь хихикнула.
– Ты прав! Надо вставать. Пусти, я пойду искупаюсь. Сижэнь и Шэюэ уже искупались. Е
сли они нужны, я позову.
– Я только что выпил вина и охотно бы искупался, – заявил Баоюй. – Давай вместе!
– Что ты, что ты! – замахала руками Цинвэнь. – Я боюсь! Помню, Бихэнь как то прислуж
ивала тебе при купании, так вы просидели часа два три запершись! А потом, когда я вошл
а, воды на полу было налито по самые ножки кровати, даже циновка залита! И как вы с н
ей там купались?! Вот смеху было потом! Но у меня нет времени подтирать воду, и незаче
м тебе со мной купаться. Да и вообще сегодня не так уж жарко, так что не обязательно м
ыться! Лучше я принесу таз с водой, умоешь лицо и причешешься. Недавно сестра Юань
ян дала мне немного фруктов, они лежат охлажденные в хрустальном кувшине. Хочешь,
велю подать?
– Ладно, не хочешь – не купайся, вымой руки и принеси фрукты, – велел Баоюй.
– А кто обозвал меня растяпой? – усмехнулась Цинвэнь. – Ведь я веер сломала! Разве я з
аслуживаю такой чести, принести тебе фрукты? Чего доброго, разобью блюдо, что тогда б
удет?
– Если хочешь – разбей! – сказал Баоюй. – Вещи служат человеку, и он вправе делать с н
ими что хочет! Например, веер! Он создан для того, чтобы им обмахивались. Но если теб
е хочется, можешь его сломать! Только не надо на нем срывать свой гнев! Так же кубки
и блюда! В них наливают напитки и кладут яства. Их можно и разбить, но не со злости. В
этом и заключается любовь к вещам.
– В таком случае я охотно сломала бы веер, – сказала Цинвэнь. – Очень люблю треск.
Баоюй засмеялся и протянул Цинвэнь веер. Она, тоже смеясь, разломала его пополам.
– Великолепно! – воскликнул Баоюй. – Ломай еще, только чтобы треск был погромче!
– Перестань безобразничать! – раздался в этот момент голос проходившей мимо Шэюэ.
Баоюй вскочил, выхватил у Шэюэ веер и, протягивая Цинвэнь, сказал:
– Вот, ломай…
Цинвэнь взяла веер, разломала на кусочки, и они с Баоюем стали смеяться.
– Что это значит? – удивилась Шэюэ. – Зачем вы сломали мой веер? Нашли забаву!
– Открой ящик и выбери другой! – с улыбкой предложил Баоюй. – Подумаешь, какая цен
ность!
– Достал бы уж сразу все веера, пусть ломает! – посоветовала Шэюэ.
– Прекрасно, вот и принеси их! – воскликнул Баоюй.
– Я такой глупости не сделаю! – заявила Шэюэ. – Пусть сама принесет, руки не отсохли!
Цинвэнь опустилась на тахту и сказала:
– Сейчас я устала, а завтра снова буду ломать.
Баоюй засмеялся.
– Древние говорили: ?Одну улыбку не купишь и за тысячу золотых?! – сказал он. – Ну, а
эти веера сколько стоят?
Затем Баоюй позвал Сижэнь. Она как раз только что переоделась и вышла. В это время де
вочка служанка Цзяхуэй пришла собирать сломанные веера. Наступил вечер, все наслаж
дались прохладой. Но об этом мы рассказывать не будем.
– Ты куда?
– К матушке, – ответил Баоюй.
– Зря! Не надо позорить Цинвэнь! Даже если она хочет уйти, с таким делом торопиться не
следует. Успокоишься, гнев пройдет, а потом, при случае, заведешь об этом разговор. Ес
ли же пойдешь прямо сейчас, матушка поймет, что это неспроста.
– Ничего она не поймет, я просто скажу, что Цинвэнь хочет уйти и все время скандалит, –
возразил Баоюй.
– Когда это я скандалила и говорила, что хочу уйти? – со слезами воскликнула Цинвэнь.
– Вы сами на меня напустились, а теперь я же и виновата. Что ж, идите, докладывайте! Че
м уйти, я лучше разобью себе голову!
– Странно! – заметил Баоюй. – Уходить не хочешь, а скандалишь! Но скандалов я не вын
ошу, так что лучше нам расстаться!
Баоюй решительно направился к выходу. Сижэнь забежала вперед и опустилась на колен
и, преградив ему путь.
Остальные служанки, которые за дверьми прислушивались к разговору, ворвались в ком
нату, тоже стали на колени и принялись умолять Баоюя не прогонять Цинвэнь.
Баоюй поднял Сижэнь, велел встать остальным, а сам сел на кровать и со вздохом обрати
лся к Сижэнь:
– Посоветуй, как быть! Я страдаю, а никто меня не жалеет!
Баоюй заплакал, а вслед за ним и Сижэнь. Цинвэнь хотела что то сказать, но тут появилас
ь Дайюй, и Цинвэнь поспешила уйти.
– Такой большой праздник, а ты плачешь! Неужели поссорились из за пирожков с рисом
? – спросила Дайюй.
Баоюй и Сижэнь улыбнулись.
– Впрочем, я все понимаю, можешь не отвечать, – добавила она, похлопав Сижэнь по пле
чу, – лучше скажи, что у вас с супругом произошло? Может быть, помирить вас?
– Зачем вы шутите, барышня? – отодвинувшись от Дайюй, промолвила Сижэнь. – Ведь я
простая девчонка!
– Ну и что же! – возразила Дайюй. – А я считаю тебя золовкой!
– Зачем ты над ней насмехаешься? – с упреком сказал Баоюй. – Пусть даже так, но сплет
ничать могут другие, а ты не должна! Сижэнь этого не перенесет!
– Барышня, вы и представить не можете, как я страдаю! – воскликнула Сижэнь. – Я буду
служить ему до последнего вздоха!
– Не знаю, как другие, а я непременно умру, оплакивая тебя! – вскричала Дайюй.
– Тогда я стану монахом! – решительно заявил Баоюй.
– Попридержал бы язык! – одернула его Сижэнь. – Нечего болтать глупости!
Дайюй зажала рот, чтобы не рассмеяться, и сказала:
– Ты уже дважды обещал стать монахом! Отныне буду записывать все твои обещания!
Баоюй понял, что она намекает на их недавний разговор, и улыбнулся. Дайюй посидела н
емного и ушла.
Пришел слуга и сказал Баоюю:
– Вас приглашает к себе старший господин Сюэ Пань.
Пришлось Баоюю пойти. Сюэ Пань хотел выпить с Баоюем вина, и отказаться было невоз
можно. Уже на закате Баоюй возвратился к себе и увидел, что во дворе на тахте кто то сп
ит. Баоюй подумал, что это Сижэнь, тихонько подошел и толкнул спящую в бок.
– Что, уже не болит? – спросил он.
Но оказалось, что это Цинвэнь. Она повернулась и недовольным тоном произнесла:
– Опять пристаешь!
Баоюй сел на тахту, привлек девочку к себе и улыбнулся:
– До чего же ты стала гордой! Утром я сказал тебе слово, а ты в ответ – десять! Это бы л
адно, но зачем ты напустилась на Сижэнь? Ведь у нее были самые добрые намерения!
– И без того жарко, а ты прижимаешься! – сказала Цинвэнь, пропустив его слова мимо у
шей. – Что подумают люди, если увидят? Ведь я даже недостойна сидеть рядом с тобой!
– Сидеть недостойна, а лежать? – с улыбкой спросил Баоюй.
Цинвэнь хихикнула.
– Ты прав! Надо вставать. Пусти, я пойду искупаюсь. Сижэнь и Шэюэ уже искупались. Е
сли они нужны, я позову.
– Я только что выпил вина и охотно бы искупался, – заявил Баоюй. – Давай вместе!
– Что ты, что ты! – замахала руками Цинвэнь. – Я боюсь! Помню, Бихэнь как то прислуж
ивала тебе при купании, так вы просидели часа два три запершись! А потом, когда я вошл
а, воды на полу было налито по самые ножки кровати, даже циновка залита! И как вы с н
ей там купались?! Вот смеху было потом! Но у меня нет времени подтирать воду, и незаче
м тебе со мной купаться. Да и вообще сегодня не так уж жарко, так что не обязательно м
ыться! Лучше я принесу таз с водой, умоешь лицо и причешешься. Недавно сестра Юань
ян дала мне немного фруктов, они лежат охлажденные в хрустальном кувшине. Хочешь,
велю подать?
– Ладно, не хочешь – не купайся, вымой руки и принеси фрукты, – велел Баоюй.
– А кто обозвал меня растяпой? – усмехнулась Цинвэнь. – Ведь я веер сломала! Разве я з
аслуживаю такой чести, принести тебе фрукты? Чего доброго, разобью блюдо, что тогда б
удет?
– Если хочешь – разбей! – сказал Баоюй. – Вещи служат человеку, и он вправе делать с н
ими что хочет! Например, веер! Он создан для того, чтобы им обмахивались. Но если теб
е хочется, можешь его сломать! Только не надо на нем срывать свой гнев! Так же кубки
и блюда! В них наливают напитки и кладут яства. Их можно и разбить, но не со злости. В
этом и заключается любовь к вещам.
– В таком случае я охотно сломала бы веер, – сказала Цинвэнь. – Очень люблю треск.
Баоюй засмеялся и протянул Цинвэнь веер. Она, тоже смеясь, разломала его пополам.
– Великолепно! – воскликнул Баоюй. – Ломай еще, только чтобы треск был погромче!
– Перестань безобразничать! – раздался в этот момент голос проходившей мимо Шэюэ.
Баоюй вскочил, выхватил у Шэюэ веер и, протягивая Цинвэнь, сказал:
– Вот, ломай…
Цинвэнь взяла веер, разломала на кусочки, и они с Баоюем стали смеяться.
– Что это значит? – удивилась Шэюэ. – Зачем вы сломали мой веер? Нашли забаву!
– Открой ящик и выбери другой! – с улыбкой предложил Баоюй. – Подумаешь, какая цен
ность!
– Достал бы уж сразу все веера, пусть ломает! – посоветовала Шэюэ.
– Прекрасно, вот и принеси их! – воскликнул Баоюй.
– Я такой глупости не сделаю! – заявила Шэюэ. – Пусть сама принесет, руки не отсохли!
Цинвэнь опустилась на тахту и сказала:
– Сейчас я устала, а завтра снова буду ломать.
Баоюй засмеялся.
– Древние говорили: ?Одну улыбку не купишь и за тысячу золотых?! – сказал он. – Ну, а
эти веера сколько стоят?
Затем Баоюй позвал Сижэнь. Она как раз только что переоделась и вышла. В это время де
вочка служанка Цзяхуэй пришла собирать сломанные веера. Наступил вечер, все наслаж
дались прохладой. Но об этом мы рассказывать не будем.